Дмитриевский собор во Владимире

«В церковной скульптуре второй половины XII века «Вознесение Александра» равноправно важнейшим христианским изображениям», — пишет академик Б. А. Рыбаков. Два грифона, или, как называл их древнерусский книжник, «гри-пы александрова воздухохождения», несут на своих крыльях царя, сидящего в плетеном коробе. В руках Александр держит маленьких львят — «приманку» для грифонов. Легендарные чудовища тянутся к приманке и тем самым увлекают царя в поднебесье.

Северный фасад собора украшает большой рельеф «Князь Всеволод с сыновьями». Великий князь владимирский Всеволод III, строитель храма, изображен сидящим на троне с новорожденным сыном на коленях в окружении остальных своих сыновей. Свое прозвище — Большое Гнездо — князь Всеволод, как известно, получил из-за многочисленности своего потомства: у него было двенадцать детей.

В системе декоративного убранства Дмитриевского собора главной является фигура царя Давида, занимающая центральное положение на каждом из трех фасадов храма. Образ царя Давида-псалмопевца — это ключ к пониманию символики белокаменной резьбы собора: «Всякое дыхание да хвалит Господа!» Иллюстрацией к этим строкам Давидова псалма являются все персонажи дмитри-евских рельефов. Это положение иногда пытаются оспаривать, утверждая, что, мол, «среди рельефов слишком много грозных хищников, воинственных всадников, сцен борьбы и кровопролития». Да, грозные хищники, воинственные всадники... Но ведь сказано-то: «всякое» дыхание да хвалит Господа. «Всякое»! А что касается сцен «борьбы и кровопролития», то ведь «аще сниду во ад — и Ты тамо еси» («даже если сойду в ад — и Ты там»), говорится в другом духовном тексте. Мир людей, земной мир представлен на стенах собора во всех своих противоречиях — но как все эти образы объединены одним Дмитриевским собором, так и мир объемлется Богом вместе со всеми существующими в нем противоречиями — и с псалмопевцами, и с «воинственными всадниками»...

...После сплошного ковра белокаменных узоров на фасадах храма ожидаешь увидеть нечто сопоставимое и внутри собора. Но он встречает нас почти первозданной белизной — кроме рядов тесаного белого камня, увы, на его стенах почти ничего нет.

Приглашенные князем Всеволодом греческие мастера расписали стены такими фресками, что у молящихся, вероятно, дух захватывало от восхищения. Остатки этих фресок, пострадавших за столетия от разорений и пожаров, были сбиты в 1843 году, тогда же собор был заново расписан масляными красками, но и эта живопись не сохранилась.

« Назад

1 2 3 4

Вперед »